Большое интервью Александра Усика: Суперсерия — это халява

Александр Усик

19 Июля 2019, 18:19

Бывший абсолютный чемпион мира в тяжёлом весе (до 90,7 кг) украинец Александр Усик (16-0, 12 КО) рассказал о своих прошлых оппонентах и ответил на другие вопросы в интервью для своего YouTube-канала USYK17.

Напомним, супертяжёлый дебют Александра отложился на неопределённое время из-за травмы руки. По последней информации от британского промоутера Эдди Херна, Усик может выступить в сентябре, в андеркарде у экс-гегемона среднего веса (до 76,2 кг) из Казахстана Геннадия Головкина. Оппонентом Александра ожидается всё тот же камерунец Карлос Такам (36-5-1, 28 KO).

— С Кшиштофом Гловацки у тебя был первый бой, который ты не закончил нокаутом. Почему?

— Уровень оппозиции стал значительно выше. Чемпион аккуратно вёл себя в поединке. Чересчур осторожно. У меня не было задачи нокаутировать. У меня была задача выигрывать каждый раунд.

— Если сравнивать соперников до Гловацки, можно сказать, что это были мешки?

— Обзывать людей не очень хорошо. Ну, а что тут скрывать? Можно назвать их таксистами, которые довозят тебя до определенного места. Практически у всех, кого ведут, происходит вот так.

— Почти перед каждым поединком Виталий Кличко заходит к тебе в раздевалку. Он может что-то посоветовать конкретно по этому бою или это больше психология?

— Наверное, психологически тоже переживает. Говорит такие слова, как аккуратнее, внимательно смотри за всем, что происходит в ринге, и всё такое.

— Чем удивил Гловацки?

— У него был пояс. Он выиграл у Хука, который на тот момент проводил тринадцатую защиту. Хороший парень, хороший боксёр, чемпион мира. Хороший-хороший середнячок.

— Чем он хотел тебя удивить?

— Да ничем. Он просто хотел меня «ляпнуть». Хотел закончить бой досрочно.

— Василия и Анатолия Ломаченко посадили ближе, чем комментаторов. Ты слышал их голоса?

— Конечно, я только Анатолия Николаевича и слышал. Когда я сидел в перерыве в углу и во время остановок в бою, я смотрел на него, на то, что он мне показывает.

— Есть очень много фотографий, когда чемпионы мира спят со своими поясами. У тебя было такое после этого боя?

— Нет, после того, как я завоевал свой пояс, я спал со своей женой. Она приехала меня поддержать. До этого я два месяца с ней не спал, потому что был на сборах. Пояс поясом, а жена…

— Твой второй бой в США был против Майкла Хантера. Была информация, что тебя на тот бой готовил Расс Анбер. Кто на самом деле тебя готовил? Это был вечер трёх украинцев. Был ли это Анатолий Николаевич Ломаченко?

— Анатолий Николаевич присутствует в моих подготовках. Даже если он в Америке, а я в Украине. У нас практически всегда одно направление. Анатолий Николаевич говорит, какие моменты мне делать. На тот момент я действительно работал с Анбером. Мы до сих пор общаемся и дружим. Он катмен, защищает мои руки. Мы после этого поединка общались, и я говорил, что не то. Мне нужно что-то другое. Это было, по правде.

— Какая была его реакция?

— Нормальная реакция.

— Обида?

— Нет, у него абсолютно всё нормально. Я объяснил, что мне нужно, и как. Его реакция была адекватная. Он очень понимающий и человечный дядька. С ним общаться очень легко.

— Хантера в Америке называли следующем Эвандером Холифилдом. Хантер — яркий представитель американской школы бокса?

— Да, так и есть. Защищается отворотами лица, очень пластичный, быстр, расслабленные руки, хорошо подвижный, видит, хорошо держит. Если по-нашему сказать — терпит. Не «терпила», но терпит. Мне хотелось просто его забить. В перерыве между какими-то раундами Расс сказал мне: «Можно». Я очень много бил. Было много ударов. Может быть, нужно было сделать не так много, но качественно.

— Все говорят про твои ноги. Те, кто считает себя экспертами, говорят, это танцы или футбол. Что на самом деле? Откуда эти ноги?

— Ничего страшного, если мы на челноке двигались вперёд-назад по два с половиной часа? Движения бокса и всё остальное. И продолжаем это делать. Всевышний сделал меня таким, каким я есть. Маме, папе послал. Они меня «замутили», я родился и вот ноги появились. Откуда я знаю, откуда ноги?

— Суперсерия. Александр Усик последний подписал контракт. Говорили, что ты торгуешься.

— Я не верил, что это всё может произойти. Это же халява. Ты представляешь насколько это круто, чтобы в каждом весе такое сделать.

— Ты ждал, пока подпишут все остальные чемпионы?

— Да.

— Когда Марко Хук начал обзывать тебя сукой, ты понял, что он перегорел?

— Когда он начал сквернословить, я сразу понял, что он «поплыл». Организаторы хотели, чтобы мы прошлись по стадиону, сделали ещё один face-to-face, но я сказал: «Завтра будет face-to-face».

— Ты отказался?

— Конечно, а нафиг он мне нужен, неадекват этот. Чтобы я его там шарахнул... Мне же надо было бокс показать.

— Почему наши боксёры никогда не отвечают на оскорбления?

— С боксом всё в порядке. Мы с головой.

— Это показывает неуверенность?

— Конечно.

— А как же поднять интерес, продать больше билетов?

— Ты думаешь, Хук хотел продать билеты и поднять интерес? У него была гарантированная сумма, так же как и у меня.

— Ты его сам выбрал на жеребьевке. Это из-за имени?

— Да.

— Между кем ты выбирал?

— Между Хуком и Кудряшовым.

— В бою с Майрисом Бриедисом у тебя не было почерка Александра Усика. Почему ты пошёл на бой с Майрисом Бриедисом с такой «картинкой»?

— Потому что надо было боксировать. У нас никакого варианта не было. Подготовка была достаточно смазанная. Было пару болезней, были проблемы внутри лагеря. Это всё друг на друга наложилось и получился вот такой вот Александр Усик. Но я хочу тебе сказать — на небесах не всё просто так. По вот этому бою сделали вывод, какой Александр Усик будет в финале.

— Как надо боксировать против Майриса Бриедиса?

— Надо чаще дёргать и просто «протягивать» его. Он будет «зависать» на ногах.

— Перед поднятием руки у тебя были сомнения в победе? Равный бой, ты на выезде.

— Где-то очень далеко. Всё равно мы знаем этот бокс, мы знаем, что он не без коррупции. У нас же «чистый» бокс. Он же не коррумпированный, конечно, как и все остальные виды спорта. Конечно, где-то далеко было.

— После этого боя ты сделал изменения в команде. Тяжело сказать человеку: «Извини, мы больше не работаем вместе»?

— Да. Я сам по себе такой человек, даже если мне что-то не нравится в человеке, мне не хочется его огорчать.

— Насколько я понимаю, ты не ссорился с Сергеем Ватаманюком?

— Нет. Мы просто посидели, пообщались с ним о том, что дальше я пойду в другом направлении.

— Главная опасность Мурата Гассиева — это его удар?

— Ну да, одиночный жёсткий акцентированный удар.

— Ты почувствовал этот нокаутирующий удар?

— Вкл-выкл. У меня не было такого, что я «плыву». Я был в полном «адеквате».

— Он не был готов к такому темпу?

— Может быть.

— Недавно всплыла информация, что Анатолий Ломаченко отказался от своего гонорара после этого боя.

— Да, он такой человек. Его деньги абсолютно не интересуют. Как он мне сказал недавно, для счастья много и не надо.

— Почему тогда скрывалось, что Анатолий Ломаченко — главный тренер?

— Это была одна из стратегий. Не то, чтобы стратегий, это было просто желание Анатолия Николаевича и всех нас, кто был в лагере. Зачем об этом разговаривать, кричать или говорить. Классно, когда неизвестность.

— По Тони Беллью чувствовалось, что он собирается заканчивать карьеру?

— Он очень прилично огрызался, но по нему было видно, что ему крайне сложно было войти вообще в эту весовую категорию. Ну и было видно, что это будет его последним поединком. Он чуть-чуть сорвал чек и ушёл.

— Он неудобный соперник?

— Осторожный был. У меня не было внутри желания боксировать все 12 раундов. Я в какой-то момент понял, что после половины раундов он подсядет, конкретно подсядет. Сгонка веса и всё остальное, давайте смотреть по правде. Естественно, там просто надо было включится: много и сильно бить в живот, в голову, оттягивать, ещё раз бить, бить, бить, и просто забить. Но получилось ещё и красочно. Хотя он очень неудобный и видит, что происходит в ринге.

— Если бы Беллью пропустил такую двойку во втором раунде, он бы упал?

— Да, но такой задачи не было. Некоторые говорят: «Что это за задача? У вас всё произвольно. Как получается, так получается». Да не глупите, ребята. Если мы по 8 часов нарабатываем одно и тоже, то случайности не случайны.