Не успел легендарный мексиканский воин Эрик Моралес вернуться на ринг после более чем полуторагодичного перерыва в выступлениях (случилось это 27 марта – Эрик победил единогласным решением судей экс-чемпиона мира в лёгком весе Хосе Альфаро), как поползли слухи о возможности проведения его четвёртого поединка против Марко Антонио Барреры. Напомним, что по итогам трёх поединков две победы по очкам (в 2002 и 2004 гг.) имеет на своём счету Баррера, и одну, также решением судей (в 2000 году), - Моралес. При этом все поединки были настолько равными, что споры относительно сильнейшего не утихают до сих пор.
В прошлую пятницу оба боксёра, долгое время слывшие непримиримыми врагами, встретились на специальной церемонии, посвящённой их чествованию за вклад в мексиканский бокс. Сторонних наблюдателей ждало удивление: никакого намёка на былую вражду Эрик и Марко Антонио не явили, вместо этого с улыбкой поприветствовав друг друга и миролюбиво пожав руки. При этом Баррера назвал Эрика другом, а Моралес в ответном «реверансе» признал, что Марко для него остаётся самым сложным соперником в карьере.
На вопрос о шансах на четвёртый бой Баррера ответил уклончиво, сказав что-то вроде «всё может быть, всё может статься». Впрочем, сразу после этого Марко заметил, что главной помехой для ещё одного боя двух великих мексиканцев является переход Эрика во второй полусредний вес (до 66,7 кг), в то время как он сам последний поединок провёл в рамках лёгкого веса (до 61,2 кг).
Гораздо больше разговорного времени боксёры уделили завершению взаимной вражды. «Что было, то было, но сейчас мы друзья. Время заживляет раны», - сказал Моралес.
«Да, все раны действительно зажили, – соглашается с коллегой Баррера. – Все, что было в прошлом, забыто. В молодости всякое бывает, но сейчас мы зрелые личности. Я уважаю Эрика и, как я уже говорил, он мой друг».
В отличие от Моралеса, Баррера свой последний поединок проиграл, уступив техническим решением в пятом раунде Амиру Хану. С тех пор (а было это в марте 2009 года) Марко Антонио на ринг не выходил, но и о намерении повесить перчатки на гвоздь также не распространялся.
