Макс Бэр (настоящее имя Максимиллиан Адальберт Бэр - Maximillian Adelbert Baer) один из самых известных боксеров-тяжеловесов всех времен. Талантливый мастер игрового стиля, красивый мужчина, обаятельный человек. Выйдя на ринг, Макс обычно делал сальто. Мог в перерыве перемолвиться с кем-либо из зрителей, поинтересовавшись, скажем, здоровьем тещи или урожаем на ферме. Давал экстравагантные интервью, за что пользовался большой любовью и интересом прессы. Имел живой характер и репутацию бабника и выпивохи, что не мешало ему быть отличным боксером.
Наследник Мендозы
Незадолго до своей кончины легендарный боксер тридцатых Макс Бэр скажет: «Не ищите в моих поступках тайный смысл, я всего лишь играл роль, а с актера нельзя спрашивать за действия сыгранных им героев».
«Убийца из Ливермора», «Сумасброд Макси», «Веселый сумасброд» – много прозвищ имел Максимилиан Адальберт Бэр – персонаж культовый для миллионов евреев планеты. Именно ему было суждено стать вторым после легендарного Мендозы спортсменом-евреем, который добился потрясающих успехов на боксерском поприще. Можно сказать, что Бэр родился в нужное время и в нужном месте. Именно место и обстоятельства слепили из него того Макса Бэра, которого обожали одни и ненавидели другие.
Макс появился на свет 11 февраля 1909 года в г. Омаха, США в семье фермера. Когда он был еще ребенком, семья в поисках лучшей доли переехала сначала в штат Колорадо, а затем в Калифорнию в предместье города Ливермора, где отец будущей знаменитости в 1928 г. приобрел скотоводческую ферму. Макс бросил учебу в школе в восьмом классе и начал помогать отцу – семье нужны были деньги, поскольку подрастал еще один сын, Якоб (Джейкоб) «Бадди» (о котором мы еще скажем особо). Физический труд и природные данные (рост 189 см) сделали свое дело – уже к 17 годам Макс Бэр выглядел настоящим атлетом. Он начал тренироваться еще подростком, купив старые перчатки и подвесив в сарае на ферме отца тяжелый мешок. В этот период жизни, по собственному признанию Бэра, ему приходилось быть и курьером у мафии, и уличным драчуном: «В случае победы я получал целых 2 доллара и потом ходил довольным целую неделю. А что? Скажете, это плохие деньги?» Вот в одной из таких потасовок задиру и приметил неплохой тренер Джо Фучежи. С первого появления в боксерском зале судьба Макса оказалась предопределена.
Дебют Бэра на профессиональном ринге состоялся 16 мая 1929 г. В течение первых двух раундов его соперник 7 раз побывал в нокдауне, после чего рефери прекратил бой.
В те времена боксеры выходили на ринг гораздо чаще, чем сейчас – нужно было и зарабатывать себе на жизнь, и постоянно доказывать свой класс. Макс провел за первые 15 месяцев своей карьеры более 20 боев, выиграв 22 из 24 поединков, причем в 9 боях одерживал победу нокаутом уже в первом раунде. Однако в августе 1930 г. произошла трагедия. В пятом раунде поединка с Фрэнки Кемпбеллом Макс Бэр нокаутировал соперника, а тот через несколько часов умер. Власти возбудили уголовное дело против Макса Бэра по обвинению в непредумышленном убийстве. Вскоре все обвинения были сняты, и Бэру всего лишь запретили боксировать в штате Калифорния в течение года, однако шок, который пережил Макс из-за трагической гибели Кемпбелла, был так силен, что некоторое время он просто не мог заставить себя бить соперника по-настоящему.
После трагедии Макс некоторое время из-за запрета выступал на рингах штата Нью-Йорк и проиграл четыре поединка из шести. Один из его соперников, Томми Лугран, которому Бэр в этот нелегкий для него период проиграл по решению судей, по-дружески сказал ему: «Ты бьешь так, будто отбиваешь телеграмму на телеграфном аппарате». Участие в судьбе молодого боксера принял и знаменитый Джек Дэмпси, который к этому времени уже оставил бокс – Дэмпси некоторое время занимался с Максом Бэром, но, скорее всего, главным было то, что Дэмпси смог ободрить Бэра, поддержать его морально. Дэмпси и Бэр сохранили дружеские отношения на долгие годы.
К 1933 г. Макс Бэр полностью оправился от тяжелых переживаний и продолжал успешные выступления на профессиональном ринге США. Страна вступила в нелегкий для большинства американского народа период: в США свирепствовала Великая Депрессия – тяжелейший экономический спад. А на другом континенте, в Европе, где как раз одерживал одну победу за другой Макс (Шмелинг), будущий соперник Макса, тоже происходили значительные и мрачные события.
Объявленное нацистами, пришедшими к власти в Германии в 1933 г., превосходство арийской расы над всеми остальными коснулось всех без исключения сторон жизни немецких граждан.
Дискриминации, в том числе спортивной, подвергались все граждане Германии неарийского происхождения. Так Эрих Зеелиг был лишен звания чемпиона Германии по боксу в среднем весе лишь за то, что был евреем. А у цыгана Иоганна Тролльмана отобрали победу над арийцем Адольфом Витте. Интересно, что в журнале «Bokssport» появилась статья, в которой стиль боксирования Тролльмана осуждался за «чужеродность цыганской непредсказуемости». На повторный поединок цыган демонстративно вышел выкрашенным в блондина и просто позволил себя избить. Впоследствии Тролльман был расстрелян в концлагере Нойенгамме, та же участь немногим ранее постигла и его братьев. Примечательно, что командовал казнью Тролльмана тоже бывший боксер, которого Иоганн когда-то побеждал на ринге.
В начале тридцатых евреи и цыгане были исключены из Ассоциации бокса. Дальше больше – вскоре им было строжайше запрещено появляться в бассейнах и... играть в шахматы. В марте же 1934 года евреям вообще было запрещено надевать спортивную форму. Поразительно, но даже в Америке официальные лица закрывали глаза на подобный беспредел. В официальном заявлении НОК было дословно сказано: «Немцы не дискриминируют евреев в их спортивных стараниях, просто они недостаточно хорошие атлеты».
20-30-е годы прошлого века ознаменовались не только нацистским мракобесием, но и активным национально-патриотическим движением мирового еврейства. Лучшие умы нации уже в открытую начали высказывать идею воссоздания независимого государства Израиль. Молодой Бэр заразился подобной идеологией и принялся открыто пропагандировать еврейскую культуру: «Евреям пора вспомнить, что они такая же нация, как французы или испанцы. Мы не должны менять свои имена на английский манер, нам нечего стыдиться», – говаривал Макс потрясенным журналистам. На ринг же Максимилиан гордо выходил с «могендовидом» – шестиконечной звездой Давида на трусах.
Наверняка, будь Бэр заурядным боксером, штатовские нацисты, которых в ту пору было тоже немало, нашли бы способ закрыть ему рот. Но к тому времени Макс уже успел стать значимой фигурой в мировом боксе...
Бей нацистов!
Знаковым для Бэра стал 1933 год, когда он после очередной победы заявил, что намерен уничтожить всех нацистов на земле, а начать собирается с боксеров, представляющих Германию и Италию. Макс имел в виду любимцев диктаторов Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини – соответственно Макса Шмелинга и Примо Карнеру. К чести Макса Шмелинга (к слову, весьма порядочного человека), он принял вызов Бэра, и в июне того же года состоялась их очная дуэль. Бой прошел в Нью-Йорке, и поддержка 60 000 зрителей была на стороне Бэра. То и дело в зале развались выкрики: «Бей нациста!» Что Макс и делал. В десятом раунде рефери остановил избиение и отдал победу Бэру. Десятитысячный зал взорвался овациями. Макса Бэра вынесли на руках, а его тезка ретировался с низко опущенной головой и заплывшим левым глазом.
Со Шмелингом было покончено, победа над немцем давала право на титульный бой за звание чемпиона мира, и теперь на очереди оказался двухметровый гигант Примо Карнера. Выражаясь современным языком, раскрутка этого боя длилась около года. При этом Бэр каждый раз пытался оскорбить итальянца, называя его сосунком Муссолини.
А во время личной встречи Макс посоветовал Карнере подыскивать себе уютное местечко на кладбище. Здесь необходимо упомянуть еще обо одном трагическом происшествии на ринге, связанном с именами Примо Карнеры и Макса Бэра.
В августе 1932 г., два года спустя после прискорбного инцидента с Фрэнки Кемпбеллом, Макс Бэр проводил поединок с Эрни Шаафом. В самом конце последнего, десятого раунда Бэр отправил рослого Шаафа (рост 188 см) в тяжелый нокаут. Секунданты отволокли поверженного боксера в угол, и лишь спустя несколько минут Шааф пришел в сознание. Полгода спустя в феврале 1933 г. в поединке против Примо Карнеры в знаменитом Мэдисон Сквер Гардене в Нью-Йорке Эрни Шааф вновь оказался в тяжелейшем нокауте, на этот раз в тринадцатом раунде. Левая часть его тела была парализована, Шааф находился в полубессознательном состоянии. Была проведена срочная хирургическая операция по удалению гематомы из черепа боксера, однако четыре дня спустя он скончался. Губернатор штата Нью-Йорк потребовал немедленного расследования. Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что смерть Шаафа наступила вследствие кровоизлияния в мозг, однако некоторые эксперты утверждали, что у Шаафа была старая тяжелая травма. Вот тут-то Максу Бэру и припомнили нокаут, в который он послал Эрни Шаафа за полгода до его смерти – имя Бэра вновь появилось в газетах и вновь связывалось со смертью боксера, хотя в промежутке между поединками с Бэром и Карнерой Шааф провел еще три боя. Таким образом, у Макса Бэра был, несомненно, и личный счет к Примо Карнере, помимо «идеологических и расовых разногласий».
14 июня 1934 года в Мэдисон-Сквер-Гардене в присутствии 50 000 зрителей состоялся бой за звание чемпиона мира в тяжелом весе между действующим чемпионом Примо Карнерой и претендентом Максом Бэром; впоследствии репортеры назовут его великой экзекуцией. В роли палача выступил Бэр, а в роли жертвы – Карнера, несмотря на то, что Примо был на 8 см выше Бэра, на 20 кг тяжелее и обладал немыслимым даже для супертяжеловеса размахом рук в 217 см. Одиннадцать раундов Макс безжалостно избивал Примо, гримасничая и всячески высмеивая соперника, который методично в каждом раунде оказывался на полу. Трижды Карнера умолял рефери остановить бой, однако судья с непонятной жесткостью не внимал его мольбам и только на исходе 11 раунда сжалился и прекратил недостойное зрелище. Поклонники же Бэра ликовали – их любимец стал чемпионом мира. В первых рядах зрителей сидели Джек Дэмпси, Джин Тунней, Томми Лугран. А Макс Бэр отправился в ночной клуб, где в окружении прелестных блондинок выступил в роли ведущего закрытой вечеринки за гонорар в 10 000 долларов.
В тени великого брата
Многие биографы Макса Бэра, всемерно превознося его боксерские качества, а особенно «гражданскую позицию», совершенно забывают упомянуть о его брате Джейкобе. А между тем Джейкоб (более известный под именем-прозвищем Бадди Бэр) тоже был отличным боксером. Постараемся восстановить справедливость и расскажем хотя бы кратко о Бэре-младшем.
Джейкоб «Бадди» Бэр был младше своего знаменитого брата на шесть лет. Он выступал на профессиональном ринге с 1934 г. по 1942 гг., провел 57 поединков, из которых выиграл 50 (44 КО) и проиграл 7. Бэр-младший также не делал из профессии боксера культа, более того, мощный Бадди (рост 198 см) был весьма миролюбивым человеком. «Мне не нравится причинять людям боль, и я не люблю, когда делают больно мне», – обычно говорил он. Младший Бэр оставил ринг в совсем молодом для супертяжеловеса возрасте – 27 лет, но на это была веская причина, имя которой – Джо Луис. Джейкоб Бэр провел два своих последних боя на профессиональном ринге именно против «Коричневого бомбардира» – в мае 1941 г. и в январе 1942, причем оба боя были титульными – за чемпионский пояс в супертяжелой весовой категории. Бэру-младшему даже удалось в первом поединке с Луисом отправить знаменитого боксера в нокдаун, но уже в шестом раунде сам Джейкоб трижды оказывался на настиле ринга. Иззи Кляйн, тренер Джейкоба, решил, что последний удар Луис нанес после гонга к окончанию раунда. Он выбежал на ринг, требуя засчитать Луису поражение вследствие дисквалификации, но в результате был дисквалифицирован Бадди Бэр. Второй поединок с Луисом (и тоже титульный) закончился очень быстро – нокаутом Бэра-младшего уже в первом раунде. Джейкоб Бэр после ухода из бокса служил в армии США, занимался бизнесом и умер в 1986 г., надолго пережив своего знаменитого брата. Остается только гадать, мог ли он повернуть ход первого поединка с Джо Луисом в свою пользу, если бы над ним не довлело сокрушительное поражение Бэра-старшего, которое тот потерпел от «Коричневого бомбардира» еще в 1935 г.
Обратная сторона доллара
Но вернемся к главному герою нашего повествования. Согласитесь, какой-то уж очень положительный у нас получается Макс Бэр. Однако современники боксера утверждали, что он как металлический доллар: с одной стороны – красивый герб, а с другой – номинал его стоимости. Многие колумнисты тех далеких лет писали, что на ринге сложно найти более нечестного и «грязного» боксера, нежели Макс Бэр. Так ветеран журналистского корпуса Северной Америки Чарльз Колмен вспоминал: «Мне было неприятно смотреть, как ведет себя на ринге Бэр. Честно признаюсь, более непорядочного бойца я на своем веку не встречал. Благодаря какой-то невероятной изворотливости ему удавалось наносить удары соперникам коленкой по почкам, селезенке или печени. При этом судьи то ли не видели этого, то ли закрывали на подобное поведение глаза».
К слову, успел Бэр испортить отношение и c обожавшей его еврейской общиной США. Это случилось после того, как в его адрес понеслись упреки в неискренности. Активисты еврейского движения утверждали, что Макс не более чем использует в корыстных целях национально-патриотические чувства соплеменников. Дескать, его трусы со звездой Давида – лишь бутафорский инвентарь, благодаря которому он выманивает деньги у богатых фабрикантов еврейского происхождения. В ответ на эти обвинения Бэр на некоторое время демонстративно отстранился от еврейской жизни США. Правда, затем сменил гнев на милость и по-прежнему считался гордостью нации. (Здесь, ради исторической правды, необходимо коснуться одного деликатного вопроса. Строго говоря, Макс Бэр был евреем только по отцу, мать Бэра была ирландско-шотландского происхождения, так что по крайней мере в то время Бэр не мог считаться евреем среди ортодоксальных иудеев; если бы еврейкой была только мать Бэра, то в этом случае никаких вопросов не возникло бы. Однако, живи Макс Бэр в гитлеровской Германии, ему бы точно не поздоровилось и за 50% отцовских генов.)
В самой Америке к Бэру относились довольно неоднозначно. Да и сейчас можно услышать подобное мнение: «Бэр не стеснялся играть на темных чувствах своих соотечественников. В стране, где были сильны антисемитские настроения, он демонстративно выходил в ринг в темных трусах с шестиконечной звездой. Одновременно боксер апеллировал к растущему в Америке возмущению фашистскими режимами в Европе. Встречаясь со Шмелингом и Карнерой, Бэр объявил, что «сражается с нацистами». Умело эксплуатируемая роль «обиженного мстителя» принесла ему кратковременную популярность, но была несравнима со славой других эмигрантов – Шарки и Марчиано. История расставила все на свои места: в памяти любителей спорта Бэр остался не борцом за правду, а клоуном». Неправда ли, довольно жестокие слова по отношению к Бэру? Будь он жив, наверняка в свойственной ему манере дал бы достойный ответ. Впрочем, за Макса это уже неоднократно делали его поклонники, для которых Бэр по-прежнему остается воплощением мужества и бескомпромиссности.
Боксер, клоун, киноактер?
Высоченный красавец-мужчина, любимец женщин и официантов (на чаевые Макс никогда не скупился), Бэр, наверное, первым из боксеров новой эпохи принес в профессиональный бокс элемент шоу. Выйдя на ринг, он перво-наперво обычно делал сальто, приводя публику в восторг. В перерыве между раундами Макс мог запросто переброситься парой слов со знакомыми зрителями, спросить, как здоровье детей, или поинтересоваться планами на ближайший уик-энд. Каждое интервью Бэра превращалось в мини-спектакль. Например, он мог прийти на него в смокинге и боксерской обуви или же гневно высказаться на пресс-конференции в адрес местной полиции, которая арестовала его приятеля. К тому же Бэр был не дурак выпить, причем алкогольные напитки он порой поглощал в немалых количествах. Впрочем, все это до поры до времени не мешало ему быть отличным боксером. Хотя и на ринге Макс продолжал кривляться, за что получил прозвище «Клоун». Максу Бэру приписывают многочисленные романы со светскими дамами, актрисами и актрисками с Бродвея. Вскоре после поединка с Карнерой некая мисс Ширли Лабель, очевидно, очередная пассия, брошенная Максом, хотела добиться через суд от Бэра 10 000 долларов в качестве компенсации для «утешения расстроенных чувств» – «heart balm» дословно. (Несмотря на романтические приключения Макс в 1935 г. все-таки женился.)
Подобно многим другим знаменитым боксерам, Макс Бэр не остался в стороне от кинематографа. В 1933 году он снялся в киноленте «Боксер и леди» («The Prizefighter and the Lady»). Бесхитростный сюжет ясен уже из названия. Макс Бэр играет боксера, бокс и любовь – главные темы фильма. Интересно, что в одном из эпизодов снялся Джек Дэмпси – в роли рефери на ринге, причем судит он поединок, в котором герой Бэра сражается с Примо Карнерой (Примо Карнера сыграл самого себя). К тому же в фильме герой Бэра еще и поет.
Много лет спустя Макс Бэр-младший, сын Макса Бэра, стал достаточно известным профессиональным киноактером. Снимался он в основном в столь милых нашим телеканалам сериалах.
Печальный финал увлекательной истории
Финал жизни у Максимилиана получался довольно печальный. После победы над Примо Карнерой он огорошил всех следующим заявлением: «Я никогда не любил мордобой и поэтому с удовольствием забуду о боксе». Целый год после этого Макс практически не тренировался. Вместо этого его регулярно видели на всевозможных светских тусовках. Иллюстрированные журналы пестрели фотографиями Бэра с красивейшими женщинами на фоне фешенебельных курортов. Неизменными спутниками для Бэра стали сигара и бокал вина. Понятное дело, что подобный образ жизни не мог довести до добра. 13 июня 1935 года стало для Бэра воистину несчастливым числом. В этот день он уступил по очкам свой титул ничем не примечательному парню Джимми Брэддоку, который вскоре сокрушительно проиграл легендарному Джо Луису. После поражения в поединке с Брэддоком, в котором Макс считался явным фаворитом, Бэр ничуть не утратил своего чувства юмора. «Я профиглярничал титул» – «I clowned away the title», – не моргнув глазом, заявил после боя Бэр. Брэддок выиграл 15-раундовый поединок по очкам, перебоксировав Бэра. Позже Макс оправдывал свое поражение тем, что у него якобы было сломано левое запястье и большой палец на правой руке, однако – надо отдать Бэру должное – он признавал, что Брэддок был сильнее. Ровно год, с 14 июня 1934 г. по 13 июня 1935 г., был Макс Бэр чемпионом мира.
После этого поражения что-то надломилось в Бэре (хотя точнее было бы сказать, что бокс, к которому он относился без особого фанатизма, стал надоедать ему).
В 1935 году Макс Бэр и Джо Луис встретились в поединке за право стать претендентом на чемпионский титул. Джо Луис послал в четвертом раунде Макса в нокаут. (Впоследствии Луис на долгие годы воцарится в супертяжелом дивизионе.)
Бэр и к этому поражению отнесся с легким сердцем: «Он врезал мне так, что я начал видеть семь Джо Луисов сразу. Я пытался бить по среднему из них, но остальные шестеро отделали меня по полной программе».
Однако бой вошел в историю вовсе не по этой причине. Дело в том, что противостоянию Луиса и Бэра суждено было стать первым боксерским матчем, который был показан по телевидению. Вскоре после этого проигрыша Макс Бэр, по сути, ушел из большого спорта и посвятил себя любимому делу – ничегонеделанию и всевозможным развлечениям. Макс выходил на ринг до апреля 1941 года, но соперники были уже не те, что когда-то…
С 1929 по 1941 год Бэр провел на профессиональном ринге 84 боя, из которых выиграл 71 (53 КО) и проиграл 13.
В ночь с 20 на 21 ноября 1959 года бывший чемпион мира, наверное, самый загадочный и неоднозначный боксер 30-х годов Макс «Клоун» Бэр скончался от сердечного приступа. Было ему всего 50 лет. В 1995 году, 36 лет спустя после смерти, Макс Бэр был удостоен высшей почести профессионального бокса – стал лауреатом Зала всемирной славы бокса в г. Канастота.
Один из биографов Макса Бэра написал, что «трагедией Бэра было то, что он с его талантом недостаточно серьезно относился к боксу». Вряд ли можно считать это трагедией – Макс сам делал свой выбор и жил так, как ему нравилось, что можно считать, скорее, большим счастьем, нежели трагедией…
