– Где сейчас живете? Что делаете?
– Тренируюсь. Стараюсь выйти на уровень прежнего режима – 2–3 тренировки в день. Основная тренировочная база в Москве. Разные залы, в каждом из которых решаю определенные задачи. Где-то нажимаю на борьбу, где-то на бокс. В ближайшее время проведу выездной сбор.
– С кем общаетесь?
– Круг общения не поменялся. Семья, товарищи по спорту, тренеры.
– С кем чаще всего созваниваетесь?
– С мамой, с дочкой – она уже взрослая, находим общие темы.
– Что вам сказала дочка, когда встретились?
– Мы увиделись в первый же день. Очень хорошо провели время вместе. Находим общие темы.
– К кому поехали сразу после освобождения?
– Поехал к родственникам, проживающим в Москве. Туда же приехали мои самые близкие друзья. Мы вместе поужинали.
– Как встречали Новый год?
– С матерью, в узком кругу. Большого шума из праздников я никогда старался не делать. Такой же точно день, как и все остальные, только выходной.
– Телевизор смотрите?
– В основном спортивные передачи. Сейчас больше внимания уделяю книгам, на телевизор стараюсь не отвлекаться.
– Будете ли продолжать спортивную карьеру?
– Конечно, буду. В ближайшие 5–6 лет я себя вижу только в спорте. Спорт – это то, что дается мне лучше всего в жизни. Я буду продолжать, но для выхода на прежний уровень мне нужно душевное равновесие. Пока его нет. Надеюсь, в течение полугода восстановлю форму полностью.
– Есть предложения от промоутеров?
– На сегодняшний день у меня есть гарантии от промоутеров, что я выйду на ринг, как только буду готов физически и морально. Пока начну с любительских турниров. У меня есть огромное желание выступать в больших турнирах. Но до этого необходимо решить массу вопросов.
– На какую реакцию рассчитывали, когда шли на явку с повинной?
– Я знал, что меня ждет от правосудия. Но не ожидал, что общество набросится на меня с такой злобой. Все передачи по телевизору, посвященные мне, я смотрел уже из тюрьмы. Я был в шоке.
– Эта трагедия – случайность или испытание, чтобы вы и мы все извлекли какие-то уроки?
– Все в этой жизни не случайно. Произошла трагедия, в которой мне была отведена не самая лучшая роль. Я очень серьезно задумался над всем, чем я жил и о чем мечтал до произошедшего. Сейчас я уже другой. Надеюсь, что я смогу это доказать себе и обществу. Я должен быть более сконцентрирован на том, чем занимаюсь. Будучи спортсменами и чемпионами, мы должны каждым своим шагом подавать пример молодому поколению.
– Справедливо ли, что вас так долго продержали в тюрьме?
– Я пробыл в тюрьме 1 год и 3 месяца. Ровно столько времени потребовалось правосудию, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Много это или мало... Трудно сказать. Достаточно для переосмысления ценностей, так скажем.
– Тренировались ли вы там?
– Нет, в детстве я переболел туберкулезом, и любая постоянная активность в закрытом помещении очень рискованна для моего организма. Держал диету, что позволило мне сохранить вес.
– Получили какой-то новый жизненный опыт в тюрьме?
– Я учился по книгам, которые читал. Тюремные науки не изучал.
– Какую последнюю книгу прочитали?
– Говард Катлер. «Искусство быть счастливым».
– Вы как-то сказали: «Я знаю, как все было в ту ночь. И знаю, что не хотел убивать Ивана». Расскажите: как все было?
– Я действительно этого не хотел. Участвуя в соревнованиях, ты выходишь на ринг и пытаешься ударить соперника так, чтобы сбить с ног. И это получается сделать в единицах случаев. Еще реже случаются нокдауны. Я даже ни разу не отправлял соперников одним ударом в глубокие нокауты. А мне говорят, что я захотел одним ударом убить человека. Это же абсурд...
– Встречались ли после выхода с родителями Ивана?
– Я очень хочу встретиться с ними. Поговорить, постараться сделать так, чтобы они смогли меня простить и принять. Надеюсь, что эта встреча скоро произойдет. Близкие мне люди пытаются поспособствовать этой встрече.
– Если бы все вернуть назад, как бы повели себя в ту ночь?
– Меня теперь при словах «ночной клуб» в дрожь бросает. Мы часто думаем: если бы все вернуть... Ничего уже не вернуть, надо жить дальше, делать выводы. Мы должны быть более внимательными друг к другу, уметь прощать.
– Что дальше?
